Культура изнасилований на современной Аляске. Американский мир, во всей красе!

ДЖУНО, Аляска. Аляска – крупнейший и самый малонаселенный штат США.

Внимание! Информация в статье может нанести вред людям выросших на пропоганде полученной из голливудских фильмов и у русскоязычных блогеров.

Все знают мрачную репутацию штата: Аляска считается самым смертоносным штатом для женщин. Ошеломляющие 59% взрослых женщин на Аляске в течение своей жизни испытали насилие со стороны интимного партнера, сексуальное насилие или и то, и другое. 

 Самый смертоносный штат для женщин

Ужасающая статистика:  в 2017 год убито 3,96 женщин на 100 000 жителей. Аляска — самый опасный штат в Соединенных Штатах. На основании четырех основных категорий насильственных преступлений ФБР: убийство, нападение при отягчающих обстоятельствах, грабеж и случаи насильственного изнасилования.

Согласно опросу 2015 года, опубликованному Центрами по контролю за заболеваниями, на каждые 10 000 человек на Аляске 23 человека умирают в результате самоубийства. На каждую 1000 детей на Аляске 42,2 человека стали жертвами насилия. Это означает, что каждый год около 8000 детей на Аляске подвергаются физическому или сексуальному насилию.

Линда Скик

В малочисленных сообществах крайнего севера нет дорог, нет полицейских — и уровень сексуального насилия выше, чем где-либо еще в Соединенных Штатах.

Она распустила волосы, чтобы скрыть синяки на шее и ключице. Она целыми неделями не разговаривала со своей семьей, объясняя позже, что муж не хочет, чтобы она с ними общалась. 

В свою очередь, ее семья стала подозрительной, а затем и испуганной. Они задавались вопросом, в безопасности ли Линда?

Семья Линды Скик знала, что по мере роста насилия в доме жертвы, женщины и дети все реже и реже остаются невредимыми. Но они продолжали надеяться, что с ней все будет в порядке,

Николь Робинсон-Уэллс, приемная сестра Линды, вспоминает безумный телефонный звонок от Линды несколько лет назад. Она умоляла Робинсон забрать ее. Когда Робинсон-Уэллс вошла в дом Линды, Томас Скик, муж Линды, пытался её зарезать большим кухонным ножом, в то время как несчастная кричала и уклонялась от него. 

По словам ее семьи, каждый раз, когда Линда решала уйти, Томас уговаривал ее остаться, обещая стать лучше и обеспечить стабильность, в которой она и их дети отчаянно нуждались. 

Робинсон-Уэллс говорит, что Томас несколько раз убеждал Линду не сообщать в полицию о домашнем насилии, говоря ей: «У нас есть двое детей, и если я попаду в тюрьму … они вырастут безотцовщиной».

4 года назад 32-летняя Линда Сик, мать троих детей, исчезла в Анкоридже, крупнейшем городе Аляски (288 000 человек). Через две недели после ее исчезновения прокуратура обвинила 37-летнего Томаса в ее убийстве, утверждая, что после того, как он избавился от тела, «купил в ближайшем супермаркете чистящие средства, чтобы замести следы».

28 марта присяжные оправдали Томаса Скика. Адвокат защиты Эмили Купер заявила присяжным, что государство не может доказать, что Линда Скик мертва, не говоря уже о том, что Томас Скик убил ее, потому что не было найдено тела.

Во время судебного разбирательства старший помощник окружного прокурора Джеймс Файетт указал на историю угроз, ругани, взрывных споров между ними, которые постоянно слышали соседи. Он утверждал, что ни у кого, кроме Томаса, не было мотива убить Линду, которая хотела развода. 

Как и многие другие, Линда Сик любила Аляску за ее суровую красоту и пересеченную местность. На протяжении десятилетий путешественники, колонизаторы и местные жители гордились тем, что выживают и процветают в этом отдаленном штате, в отличие от любого другого в Америке.

 Но у изоляции тоже есть последствия. Реальность такова, что многим женщинам на Аляске приходится выживать в чем-то гораздо более опасном, чем все, что они могут встретить в дикой природе. Речь идёт об американских мужчинах, с которыми они взаимодействуют каждый день.

По всему штату, а не только в сельской местности, женщин насилуют, избивают и убивают их супруги и родственники чаще, чем где-либо еще в Соединенных Штатах. Зарегистрированные случаи изнасилований на Аляске в 2,5 раза превышают средний показатель по стране, и штат Аляска неизменно входит в два передовых штата по количеству убийств женщин мужчинами.

Но статистика для женщин Аляски, это больше, чем просто цифры. Они представляют их сестру, лучшего друга, соседку, мать, дочь, двоюродную сестру, учительницу, бабушку, женщину, стоящую рядом с ними в очереди. Это они сами. 

Насилие происходит вместе с безудержным злоупотреблением наркотиками и алкоголем, особенно в отдаленных районах Аляски, где в местных деревнях отсутствуют правоохранительные органы. Для жертв в этих регионах речь идет не только о личном знании нападавшего — скорее всего, все остальные в деревне тоже его знают.  И большинство из них, связаны с насильником родственными или дружескими связями.

«Если вы встретите взрослую женщину из «Буша» (уроженку Аляски), это почти гарантия того, что она в своей жизни подверглась домогательствам, изнасилованию и жестокому обращению», — говорит профессиональный прокурор Джун Штайн, которая живет в Анкоридже и пять лет проработала в Буше (термин жителей Аляски для регионов, не подключенных к дорожной сети).

Но, как семья Линды Скик узнала не понаслышке, большие города тоже не всегда безопасны. 

‘Она хотела чистой жизни’

Все полюбили Линду с того момента, как она вошла в дом Рены и Ленни Симс. За 21 год приемные родители стали свидетелями тяжёлых судеб американских детей: их насилуют члены семьи; родители-наркоманы торгуют дочерьми; отцы систематически избивают матерей и детей. Все эти ужасы, обычное дело на Аляске.

61-летняя Рена Симс считает, что из 330 детей, которых она взяла на воспитание за последние два десятилетия, 98% испытали ту или иную форму сексуального насилия.

Линда, которой тогда было 14 лет, не говорила о своем детстве или своей биологической семье — вместо этого она хвасталась своей любовью к Juicy Couture (бренд одежды) и демонстрировала свои навыки рисования. Она играла с куклами Братц и делала прически и макияж другим детям. Она быстро со всеми подружилась.

Большой дом Рены Симс спроектирован так, чтобы вместить много людей. В нём 11 спален, шесть ванных комнат. В холле находятся четырьмя огромных секционных дивана и огромная картина Мартина Лютера Кинга в рамке, установленная на мольберте напротив 8-футового чучела гризли. На кухне три полностью укомплектованных холодильника и огромная плита. 

Рена добра и умна, она всегда говорит вновь прибывшим детям: «мы уже на вашей стороне, ваши беды в прошлом». Линда мгновенно увлеклась новой мамой, присоединившись к разнообразной работе по дому. Биологические дочери Рены Симс Робинсон-Уэллс и Сарита Кнулл, которым тогда было 19 и 20 лет соответственно, дразнили Линду, что она была «мини—я» Рены Симс.

Тем не менее с самого начала было ясно, что у Линды проблемы с наркотиками и алкоголем.

Рена Симс говорит, что Линда употребляла алкоголь и наркотики, «чтобы избежать своего прошлого» и приспособиться к своей биологической семье, с которой она поддерживала связь. Изголодавшаяся по постоянному дому Линда открыто говорила о своем желании быть женой и иметь детей и о своем желании делать это правильно.

«Она хотела чистой жизни», — вспоминает Рена Симс.

Она просто не всегда знала, как его получить.

Линда была частью «ядра», группы из 20 бывших приемных детей и биологических детей, которые поддерживали связь через групповой чат, созданный Робинсоном-Уэллсом и Кнуллом, и которые всегда заходили сюда во время каникул. Когда Линда не появилась на праздновании Нового 2016 года, ее приемная семья поняла, что что-то не так.

Свадьба

Сестры Линды так и не поняли, почему Линда влюбилась в Томаса и почти сразу вышла за него замуж. Они считают, что она чувствовала давление со стороны своей биологической семьи, чтобы она вышла замуж за другого уроженца Аляски (Линда была из племени тлинкитов).

С точки зрения семьи, Линда ухватилась за первый же шанс, который она увидела. Ей нравилось, что у него есть квартира и машина. «Я готова остепениться», — сказала Линда, которой тогда было 23 года.

По словам ее семьи, через несколько месяцев после свадьбы Линда пришла в ярость, узнав, что Томасу было предъявлено обвинение в сексуальном насилии над несовершеннолетней. В ноябре 2006 года Томас Скик был признан виновным в покушении на сексуальное насилие в отношении несовершеннолетнего. После осуждения он был обязан зарегистрироваться в качестве сексуального преступника, и по состоянию на июнь 2019 года он все еще числится в реестре лиц, совершивших сексуальные преступления на Аляске. 

Вскоре семья Линды начала беспокоиться о том, что, по их мнению, было признаками физического насилия.

Сестры говорят, что они отказались вмешиваться в отношения Линды и Томаса — не потому, что им было все равно, а потому, что они беспокоились о своей безопасности. 41-летняя Кнулл, мать двоих детей, говорит, что её муж сказал ей: «Пока твоя сестра не будет готова от него уйти, я не могу подвергать тебя и детей опасности».  

Когда Линда и Томас переехали в Анкоридж, семья надеялась, что растущая карьера медсестры Линды сможет стабилизировать ее отношения с Томасом — или потенциально дать ей средства, чтобы уехать и начать все сначала. Но семья увидела, что расстояние, казалось, приободрило Томаса, который, по их мнению, с годами становился все более жестоким. 

На суде по делу об убийстве Линды в феврале государство представило свидетельницу Барбару Барнетт, которая жила в квартире в Анкоридже над Линдой и Томасом.

Барнетт слышала, как развиваются отношения Томаса и Линды. Она сказала присяжным, что в октябре 2015 года она услышала ссору между Линдой и Томасом. Линда дико кричала: «Помогите мне! Он меня убивает!» и Томас крикнул: «Я убью тебя, чертова шлюха!» Той ночью Барнетт позвонила в полицию. Она сказала, что после этого Линда и Томас угрожали ей, предупреждали «не вмешиваться в чужие дела».

Она также показала, что 1 января 2016 года она услышала громкий спор между ними, когда Линда просила о разводе. Барнетт рассказала присяжным, что слышала, как Томас «пришел в ярость», он издал сильный шум, а затем громкий хлопок. После этого «Я больше никогда не видела Линду».

Во время судебного разбирательства адвокат Купер изобразил Линду Сик как хроническую пьяницу (у нее был приговор в 2014 году), которая просто уехала из дома и от своих детей. 

Арьяна Скик, 10-летняя дочь Линды и Томаса, также свидетельствовала от государства. Девочка рассказала присяжным, что в ночь пропажи Линды: «Я помню большую драку внизу, я плакала».  Девочка «услышала сильный удар», и спустилась вниз, чтобы посмотреть, что происходит. Со ступенек лестницы она увидела ноги своей матери, лежащей в луже крови около ванной комнаты.

Случаи домашнего насилия повсюду 

Так много людей, знавших Линду, умоляли её уйти. Посторонние часто задаются вопросом, почему женщины не пакуют чемоданы и не покидают обидчиков. Но специалисты, работающие с пострадавшими, говорят, что этот вопрос свидетельствует о страхе и отсутствии знаний. 

«Первым вопросом никогда не должно быть:« Почему ты остаешься?». Первый вопрос должен быть к преступнику: «Почему вы причиняете боль тому, кого любите?», — говорит Мэнди Коул, заместитель директора приюта для жертв домашнего насилия в Джуно. «Спросить, почему кто-то остается с насильником, — это пример того, как вы анализируете жизнь жертвы. Это еще один кирпич, который ляжет в стену изолирующую эту женщину от всех, кто может ей помочь».

Такие женщины, как Линда, совершенствуют искусство скрывать правду. Когда сестры спрашивали о семейной жизни, Линда часто уклонялась от ответов. Если они настаивали, она объяснила, что хочет, чтобы они ею гордились. Она хотела, чтобы ее определяли успехи, а не беды.

Я надеюсь, что она выжила, — говорит Кнулл. Даже зная статистику (домашнего насилия), вы не ожидаете, что это будет кто-то, кого вы знаете.

Сельская Аляска еще опаснее

Какими бы разрушительными ни были истории о домашнем насилии и сексуальных домогательствах в городских районах, в сельской местности Аляски ситуация значительно хуже. Одно исследование показало, что 75 процентов подростков, которые прослушали школьный курс о насилии на свиданиях среди подростков, сказали, что это помогло им узнать о признаках жестокого обращения.

Anne Sears проводит беседы с детьми в школах Аляски. Полицейский говорит им, что можно смеяться, когда она произносит такие слова, как «пенис» и «влагалище». Она рекомендует им использовать сленг, если это облегчит их разговор.

Она рассказывает им о возрасте согласия (16 на Аляске) и говорит им, что если кто-то трогает их, причиняет им боль или заставляет их делать что-то, чего они не хотят, они имеют право сообщить об этом властям. 

Такие люди, как она, пытаются помочь детям помочь. «Я люблю арестовывать насильников», — говорит она.

Она объясняет значение термина «на душу населения» и то, как Аляска лидирует в стране по уровню домашнего и сексуального насилия. Когда она упоминает, что Аляска — один из наименее густонаселенных штатов, с населением чуть более 700 000 жителей, дети ахают и обмениваются взглядами. Возможно, это не очень много людей по сравнению с другими штатами, но в деревне с населением чуть более 500 человек — где большинство этих детей останутся на всю свою жизнь — это астрономическое число.

Эксперты сходятся во мнении, что образование является ключом к остановке эпидемии насилия на Аляске. Молодые мужчины и женщины должны понимать, что насилие является преступлением. Женщины уязвимы вне зависимости от расы и социально-экономического спектра. Но женщины и дети индейцев не попадают в статистику США, их смерти не освящаются в новостях.

Согласно малоизвестному исследованию, финансируемому Министерством юстиции, коренных женщин, живущих на землях племен, убивают с чрезвычайно высокой частотой — в некоторых общинах, более чем в 10 раз больше, чем в среднем по стране. И отчасти из-за проблем с юрисдикцией, исчезновения трудно отследить и привлечь к ответственности преступников.

Среди дел о преступлениях на сексуальной почве, о которых было сообщено правоохранительным органам Аляски в 2017 году, коренные жители Аляски составили 42% всех жертв. Женщины в этих деревнях сталкиваются с огромными препятствиями при сообщении о сексуальном насилии и домашнем насилии и борьбе с ними.

Сирс, 53 года, 20 лет она работает полицейским в Коцебу, на северо-западе Аляски, чуть выше Полярного круга и где проживает около 3200 человек, Sears работает с четырьмя другими солдатами, обслуживая девять окрестных деревень. Они занимают территорию размером примерно с Огайо.

Sears постоянно встречает жертв насилия — женщин, которые знали насилие всю свою жизнь и не уверены, что есть другой вариант существования. Много лет назад, по словам Сирс, лекции для взрослых превратилась в «де-факто встречи выживших, потому что каждый родитель через что-то прошел». Она полна решимости показать женщинам, что есть другой путь.

Кризисный центр

В начале мая Сирс и Шилена Ли, 26 лет, управляющие пятиместным семейным кризисным центром в Коцебу, направились в 75 милях к юго-востоку, чтобы посетить Бакленд, деревню, куда можно добраться только на одномоторных 10-местных самолетах (и снегоходах, когда вода пролива Коцебу и Чукотского моря замерзает). 

В сёлах Аляски есть только самое необходимое: школа, магазин, почта и, как правило, одиночная тюремная камера. Нет детских площадок и парков. Когда весной тает снег, малыши развлекаются, плескаясь в гигантских грязевых лужах. 

Все заботятся о детях всех остальных, тащат детей в сторону, когда по улице катится четырехколесный автомобиль — автомобили здесь редкость.

Рейсы прибывают и отправляются из Коцебу два-три раза в день со всем необходимым: подгузниками, газировкой (которая продается по цене 13,50 долларов за упаковку из 12 штук), бумажными полотенцами, почтой, едой, и всем остальным. Самолеты приземляются на полосу гравия. Билеты туда и обратно из деревень в региональные центры, единственное место, куда ходят рейсы, стоят около 400 долларов. Это огромная сумма для местных жителей. Многие никогда не покидают своего села.

«Вы можете арестовать кого-то, а на следующей неделе он станет вашим лучшим свидетелем, а ещё через неделю он станет жертвой», — говорит Сирс. «Вы должны относиться ко всем так, как будто они вам понадобятся на следующей неделе».  

Жертвы насилия

Из-за сокращения государственного бюджета сотрудники полиции штата не размещены в каждом районе, а вместо этого вынуждены добираться до труднодоступных мест. Когда погода позволяет выходить на улицу, они сначала должны купить билеты на самолет, на что может уйти день или два. 

Когда происходит очередное сексуальное насилие, первым реагентом часто оказывается деревенский медперсонал, который оказывает только первичную ме́дико-санита́рную помощь. В деревнях нет приютов для жертв домашнего насилия, есть только региональные центры, поэтому отсутствие доступа к ним является обычным явлением по всему штату. По данным организации «Вместе против изнасилования», анкориджской организации, 30% жителей Аляски не смогли получить помощь из-за отсутствия услуг в их районе.

Когда Сирс и другие сотрудники не могут добраться до деревень — обычное явление зимой — они полагаются на жителей, которые позаботятся друг о друге. В частности, они обращаются к сельским полицейским, племенным офицерам и офицерам общественной безопасности, чтобы они сохраняли мир до прибытия властей. Эти офицеры, не прошедшие формального обучения, но обученные искусственному дыханию, обычно имеют при себе перцовый баллончик, электрошокер, дубинку и наручники, но не имеют пистолета.

В школе, где проживают 186 учеников K-12, Сирс и Ли проводят утро, разговаривая с 29 старшеклассниками о том, как выглядят здоровые отношения и реалии домашнего насилия. Сирс начинает свою роль с объяснения, что она из того же племени инупиак (доля индейской крови 7/16), как и остальные дети, сидящие перед ней. Она упоминает, что ее дедушка тоже охотился на тюленей, пока не стал слишком слабым.

«Я специально придаю большое значение тому, откуда я родом, — говорит Сирс. «Я хочу, чтобы девочки знали, они тоже могут это сделать. Вырваться из этого ада».

Во время презентации Сирс спрашивает студентов, почему кто-то может не сообщить о нападении или изнасиловании. Девушка сзади поднимает руку и робко предлагает: «Потому что они кого-то защищают?» и Сирс грустно кивает.

Убедить жертв сексуального насилия или домашнего насилия выступить против родных и знакомых сложно в любом сообществе, поскольку пострадавшие пытаются преодолеть последствия стыда, вины и предательства. Это особенно заметно в деревне с населением всего в несколько сотен человек, где все знают друг друга. Тысячи женщин и детей подвергается сексуальному насилию каждый год, и 80% случаев — это знакомые. А на Аляске выпивка и наркотики почти всегда являются толчком для совершения преступлений.

По всей стране (США)

1. Девочки и молодые женщины в возрасте от 16 до 24 лет в четыре раза чаще, чем население в целом, становятся жертвами насилия со стороны партнера. 
2. Насилие при свидании — основная причина травм женщин. 
3. Сексуальные партнеры совершили 22% всех убийств женщин 16-19 лет. 
4. 100% американских школьников считали собственничество и ревность частью настоящей любви. На основе тестирования, проведенного доктором Элизабет Миллер, ведущим экспертом по вопросам насилия на свиданиях среди подростков. 
5. 80% девушек, подвергшихся физическому насилию в интимных отношениях, продолжают встречаться с обидчиками. 
6. Половина (50%) всех зарегистрированных изнасилований на свидании приходится на подростков. 
7. Агрессивное поведение обычно начинается в возрасте от 12 до 18 лет.  
8. Каждый третий подросток в США является жертвой физического, сексуального, эмоционального или словесного оскорбления со стороны партнера по свиданию, что намного превышает показатели других видов насилия среди молодежи. 
9. 40% девочек-подростков в возрасте 14-17 лет говорят, что знают девочек своего возраста, кого ударил или избил парень. 
10. Каждый десятый ученик старшей школы был побит, ударил или получил физическую травму со стороны бойфренда. 
11. 80% подростков, которые переживали психологическое насилие, обращались за помощью к другу, а не к своим родителям или учителю. 
12. Жесткость насилия со стороны интимного партнера часто бывает выше в тех случаях, когда такая модель насилия была установлена ​​в подростковом возрасте.  Около 72% восьми и девятиклассников «встречаются». 
13. 81% родителей либо считают, что насилие при свиданиях подростков не является проблемой, либо признают, что не знают, является ли это проблемой. 
14. Насильственные отношения в подростковом возрасте могут иметь серьезные последствия, подвергая жертв более высокому риску злоупотребления психоактивными веществами, расстройств пищевого поведения, рискованного сексуального поведения и дальнейшего домашнего насилия. 
15. Из-за физического или сексуального насилия у девочек-подростков в шесть раз больше шансов забеременеть и в два раза больше шансов получить инфекцию, передающуюся половым путем. 
16. Девочки, которые недавно стали жертвами насилия на свиданиях, на 61% чаще пытались покончить жизнь самоубийством. 
17. Цена домашнего насилия для экономики США превышает 8,3 миллиарда долларов. 

«Если бы цифры, которые мы видим в домашнем насилии, были бы применены к терроризму или насилию со стороны группировок, вся страна поднялась бы с оружием в руках, и это было бы ведущим сюжетом в новостях каждую ночь».

— Бывший представитель Марк Грин, Висконсин

Секс, алкоголь и наркотики

«Алкоголь заставляет человека не знать, что он делает», — объясняет Браун.  «Часто он просыпается в тюрьме на следующее утро, и говорит: «Что я сделал? Почему я здесь? Я забыл, что случилось прошлой ночью».

 В «Буше» есть поговорка: сколько преступлений выпадает из одной бутылки?

У сообществ Аляски есть общественные собрания, где они могут проголосовать за то, насколько «мокрыми» или «сухими» они хотят быть. Многие голосуют за полное осушение, фактически запрещая употребление алкоголя. Но, как и в любом сообществе, пропагандирующем запрет, существует черный рынок, где алкоголь легко доступен и непомерно дорог.

Аляска — один из лидеров США по потреблению алкоголя на душу населения. Но есть споры о том, что было первым — сексуальное и домашнее насилие из-за алкоголя, или алкоголь и наркотики используются для снятия напряжения?

Нет идеального ответа. Но, по словам офицеров и прокуратуры, алкоголь является самым большим катализатором преступности в Буше.

Сотрудники правоохранительных органов и юристы сталкиваются с целым рядом проблем, помимо контрабанды алкоголя. Большинство из них — аутсайдеры, белые мужчины и женщины, которые насильно навязывают свои законы цветному сообществу.  У племен тоже есть своя собственная форма правосудия, такая как изгнание, но что происходит, когда их наказание не совпадает с тем, что посторонние считают справедливым?

Со стороны легко судить виновного в сексуальном насилии и сказать, что его следует немедленно запереть. Но для малочисленных коренных общин, которые в основном живут за счет охоты и рыбалки, устранение даже одного человека ослабляет деревню в глазах других коренных жителей Аляски. И если жертва решается выступить и выдвинуть обвинение, это может иметь неприятные последствия: рассказы о матерях, отвернувшихся от дочерей, или о старейшинах племен, запугивающих жертв, многочисленны.

Безнадёга Аляски

В 2008 году Штейн, профессиональный прокурор, проработавший пять лет в The Bush, участвовал в расследовании дела о сексуальном насилии в Вефиле, Аляска, где Джон Леопольд был обвинен в изнасиловании своей младшей сестры. У Леопольда был длинный список обвинений в сексуальном насилии, в том числе за изнасилование его двоюродного брата в 1986 году, когда ему было всего 16 лет. Вскоре после того, как он был освобожден за это преступление, Леопольд изнасиловал свою тетю — в качестве мести. Он также был осужден за это сексуальное насилие.

Согласно закону Аляски Леопольда приговорили к 99 годам тюремного заключения после того, как он был признан виновным в изнасиловании своей малолетней сестры. И все же мать Леопольда, признавая, что ее сын действительно неоднократно насиловал ее дочь, умоляла судью о снисхождении и просила вернуть домой единственного кормильца. Он был приговорен к 109 годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора в 10 лет.

«Для жертвы в «Буше», — говорит Штайн, — преследование кого-либо может оказаться ничем иным, как безнадежностью».

Легко увязнуть в нескончаемых и повторяющихся рассказах о насилии. Если перспективы в деревнях — а на самом деле в государстве — такие мрачные, то почему люди просто не переезжают?

Сирс говорит, что это непростой вопрос.

Вымирание Аляски

В деревнях Аляски многие люди никогда не знали ничего другого. Столетия назад их семьи впервые выловили рыбу и построили иглу в этом краю. Потом пришла цивилизация в лице русских. Традиционный образ жизни, заключающийся в охоте, рыбалке и собирании пищи, позволил коренным жителям Аляски процветать в самых суровых и сложных условиях в мире.

Вскоре после того, как Аляска была отнята у России, для коренных жителей начался ад. Колонисты их убивали, насиловали, грабили, изгоняли. Как ты отвернешься от этого?

 В племени ожидают, что молодое поколение позаботится о стареющих родителях. И даже если женщина решит, что сбежать — единственный выход, это исключительно дорого. Нет автобуса, на который можно сесть, нет соседнего города или штата, чтобы найти работу, нет сбережений и образования.

«Это правда, Аляскинские девушки не знают ничего лучшего. Поэтому, когда их с раннего детства бьют и насилуют, они думают, что это нормально», — говорит Сирс. «Но это может стать лучше. Это оздоровление общества должно начаться с деревень».

«И это дает мне надежду, что другие люди здесь борются со мной».

Вся приемная семья Линды считает, что она мертва. Они полны решимости не допустить, чтобы ее забыли. Линда имела значение. 

Но более важная история, по словам ее семьи, заключается в том, что государству не удается защитить женщин. Они спрашивают, сколько человек должно умереть или подвергнуться жестокому обращению,  прежде чем будут внесены изменения?

Они боятся, что никогда не получат ответа.