Почему падают «Боинги»?! «Грязный секрет народного образования» США. Часть 1.

Плохое обучение (некомпетентные учителя) является общим объяснением катастрофически неадекватного государственного образования, получаемого наиболее уязвимым населением Америки. Это миф.

Грязный секрет

За исключением нескольких «лимонов», которые были редкостью, большинство учителей, с которыми я работала в течение девяти лет в системе государственных школ Нью-Йорка, были преданными делу, талантливыми профессионалами. Прежде чем присоединиться к системе, я была озадачена ужасными результатами школьного образования. Я тоже предполагала, что с обучением что-то не так. Это было очень далеко от истины.

Более 30 миллионов, по другим данным до 60 миллионов, взрослых в Соединенных Штатах не могут читать, писать или выполнять базовые математические вычисления выше уровня третьего класса. — ProLiteracy. После тринадцати лет принудительного обучения в образовательных учреждениях США 21% взрослых являются функционально неграмотными, в том числе 19% выпускников средней школы.

Преподавая французский и итальянский в нью-йоркских средних школах, я наконец поняла, почему это так, хотя на это потребовалось некоторое время, потому что настоящая причина была абсолютно противоположна преобладающему мнению. 

За эти годы я работала в трех очень разных по статусу средних школах (дети 11–14 лет), охватывая довольно репрезентативную выборку. Это было некоторое время назад, но система не улучшилась с тех пор, так как фундаментальная проблема не была признана, не говоря уже о поиске решения. Это не будет трудно или дорого исправить.

Средняя Школа Вашингтона Ирвинга, 2001-2004 Годы

1

Моя преподавательская карьера в Нью-Йорке началась за несколько дней до 11 сентября 2001 года в средней школе Вашингтона Ирвинга (Washington Irving High School). Это был короткий медовый месяц; обе башни были разрушены, и одна уже рухнула. Когда я пошла на следующий урок, я рассказала ученикам, что произошло. Это известие вызвало бурю ликования. Многие школьники одобрительно захлопали в ладоши, некоторые поднялись со своих мест, чтобы исполнить что-то вроде победного танца. Это открыло мне глаза и указало на то, что должно было произойти.

Следующие три года были сплошным кошмаром. Школа всегда балансировала на грани хаоса. Предыдущий директор только что был уволен и переведен в другой школьный округ. Хотя это никогда не было заявлено, все, что ожидалось от учителей, это держать школьников на своих местах и уменьшать громкость. Это была огромная пятиэтажная школа, с учениками, распределёнными по отдельным программам. Была даже программа Международного бакалавриата, но она быстро провалилась. Но какова бы ни была программа, атмосфера школы была пропитана опасностью и обманом.

Коридоры патрулировали охранники, иногда приходилось вмешиваться полиции. Несмотря на то, что охранники тщательно проверяли студентов на металлодетекторах, установленных на каждом входе, время от времени туда проносилось оружие. Девочкам иногда удавалось проносить бритвы, оружие, которое они выбирали для борьбы с соперницами за внимание мальчиков. Хотя я не знаю о других видах оружия, найденных в школе (учителей держали в неведении. Насколько это было возможно), однажды одного особенно деструктивного и опасного мальчика ударили ножом прямо возле школы. Кажется, несколько лет спустя его убили. Какая трагическая потеря человеческого потенциала.

2

Недели мучительно тянулись за месяцами, и стало ясно, что школьники ничему не научатся. Это было ошеломляюще. Все, что я могла сделать, — это заставить их молчать, то есть сидеть и тихо разговаривать между собой. Иногда мне приходилось останавливать девушек от занятия по уходу за собой или друг за другом. Только несколько смельчаков старались не отвлекаться от обучения.

Одна особенно хорошая учительница истории однажды рассказала мне, что она прервала разговор двух девочек, попросив их обратить внимание на урок. Одна из них презрительно посмотрел на нее и усмехнулась: «я не разговариваю с учителями», и повернулась обратно, чтобы продолжить разговор. Она сказала мне, что лучшая школа, в которой она когда-либо работала, была в Техасе, где ее директору удавалось не только отстранять самых непослушных учеников на длительный срок, но и следить за тем, чтобы они не поступали в течение этого времени ни в одну другую школу в округе. Это сработало, они получили хорошие результаты.

Это было немыслимо в Нью-Йорке, где единственным наказанием была «in-house suspension». (В качестве альтернативы домашнему отстранению ученику может быть назначено школьное отстранение. Студенты (школьники) несут ответственность за то, чтобы принести книги и заняться в классе в этот день. Студенты находятся в отдельной комнате в течение всего учебного дня и не имеют доступа к учебному пособию. У студентов есть возможность пообедать, но пообедать в комнате  ISS). Было бы «дискриминационным» держать школьников дома.

После того как были поданы соответствующие документы, наиболее возмутительно непослушные студенты отправились на день-два в комнату с другими серьезными правонарушителями. Антидискриминационные законы, в соответствии с которыми мы работали, отняли у учителей всю власть и передали ее в руки учеников.

3

По всему Вашингтону Ирвингу царил дух враждебного сопротивления. Те, кто хотел учиться, не могли этого делать. Над всеми, кто «сотрудничал с системой», издевались. Домашнее задание не делали. Школьники рассказали, что не могут этого сделать, потому что, если учебники будут найдены в их рюкзаках, они будут избиты (как предатели). Это не выглядело пустой угрозой. Слишком многие ученики говорили своим учителям то же самое. Конечно, было очень мало книг, которые осмеливались приносить домой.

Я перепробовала все мыслимые средства, чтобы преодолеть сопротивление студентов. Ничего не помогало. В какой-то момент я переставила стулья, чтобы дать возможность школьникам, которые хотели учиться, пересесть в переднюю часть класса. Директору сообщили, и я получила выговор. Это было «дискриминационно». Школьники вернулись на свои места рядом с друзьями. Помимо наведения порядка, единственное, что мне удалось, — это заставить школьников молча стоять во время клятвы верности и бормотать несколько песен по-французски. Но это была постоянная борьба, когда я пыталась сбалансировать ход обучения и держать их в покое. 

Злоупотребления со стороны школьников никогда не прекращаются. Мы были обучены терпеть это. Однако к тому времени, когда я ушла, у меня была большая папка, заполненная формами жалоб, которые я заполняла, документируя самые вопиющие оскорбления и домогательства. Это долгий процесс, приходилось проходить его раз за разом. Ученика представляли родители или другие представители, чтобы изложить доводы защиты при слушании дела, у меня был представитель профсоюза. Я проиграла все дела.

Мэри Хадсон — бывшая учительница и переводчик «Fable for Another Time и The Indomitable Marie-Antoinette». Она имеет докторскую степень по французской литературе в CUNY Graduate Center

Продолжение: почему падают «Боинги»?! «Грязный секрет народного образования» США. Часть 2.

Продолжение приключений училки французского. Бруклинский техникум. Часть 4.